В числе многих других, Марксистско-Ленинская идеология включала в себя понятие "мелкобуржуазность".
Интересно, что, несмотря на большую популярность этого термина и его частое употребление в Советском искусстве и Советской историографии, смысл его остаётся для многих непонятным.
Значительное число представителей не только юного поколения, но и их взрослых, старших товарищей и коллег искренне не понимают, к чему относится выражение "мелкобуржуазный".
Они представляют себе понятие "мелкобуржуазности", как характеристику количественную, численную, определяющую размер хозяйства, бизнеса или иного "дела", находящегося во владении или распоряжении человека. Например если у него есть бакалейная лавка, и она маленькая, то он - мелкобуржуазный деятель, а если у него огромный супермаркет - то он представитель крупной буржуазии.
Это в корне неверное представление. Оно ошибочно по множеству причин, главная из которых в том, что понятие мелкобуржуазности вообще не имеет никакого отношения к количествeнным характеристикам. Оно касается и направлено прежде всего на качественные параметры личности. Оно определяет моральный, этический тип человека.
Ещё одно популярное заблуждение тех, кто не вполне ясно понимает смысл этого слова, состоит в том, что мелкобуржуазность - есть нечто такое, что не часто встречается в обычной жизни, что-то вроде редкого социального или профессионального сословия, наподобие трубочистов или звездочётов.
Все эти заблуждения мы с вами сейчас развеем.
Конечно, Марксистская наука всегда права. И, углубившись в генезис того или иного "мелкого буржуа", мы непременно найдём у него, его предков или его родственников какую-нибудь маленькую лавчонку, какой-нибудь занюханный прилавок на базаре, где бабки, дедки или дядьки нашего фигуранта "барыжили" редиской, "кулубникой", укропом или скабрезными непотребными картинками вперемешку с кое-как на скорую руку намалёванными иконками, медными крестиками, свечками, амбарными замками и другим хламом.
Иные даже приторговывали лошадьми и мукой на зависть соседям.
И, следуя неумолимой логике Маркса, в полном соответствии с бессмертной максимой "Бытие определяет сознание", именно там, на дешёвом базаре, в лавчонке, амбаре, на мельнице или в провинциальном трактире рождалась психология будущего пациента, которого теперь, с лёгкой руки классиков, мы называем "мелкобуржуазным элементом".
Но, за неимением времени и места, развивать здесь причинно-следственные связи и диалектику процесса превращения человека в полуживотное, мы не будем.
Вместо этого мы с вами просто опишем полностью сформировшуюся "мораль" этого социального феномена.
Которого Ильич - великий мастер убийственно точных характеристик - называл предельно просто:
мелкобуржуазная сволочь.
Узнаёте сегодняшние дни в этих подчёркнутых строчках, уважаемые?
Почему Ленин выразился именно так?
Потому что в этих лавках и на этих базарах "достойные" торговых дела мастера в картузах, безрукавках, косоворотках и стоптанных пыльных сапогах в совершенстве постигали науку облапошивания доверчивых лохов! Недовешивали, недоливали, недоплачивали и недокладывали, писали тайные жалобы на удачливых конкурентов местному городовому, перед которым гнули шею и ломали шапку, торжествовали, когда разорялся ненавистный сосед слева и лили горькие слёзы зависти и ненависти при виде успешного соседа справа.
Это была их природная стихия! Их главное и единственное предназначение. Ни книги, ни школа, ни служение какому-нибудь делу их не интересовали изначально, как бессмысленные виды человеческой деятельности, от которых во рту сладко не будет.
Поэтому они, обливаясь потом, таскали многопудовые мешки с семечками, горохом и мукой, горшки со смальцем и бутыли с постным маслом и самогоном, считали в дрожащих от жадности руках первые заработанные медные гроши, опасливо оглядываясь не видит ли кто. Толкались локтями и оттаптывали друг другy ноги, жульничали, мошенничали, крохоборничали, крысятничали. И бережно складывали с замиранием сердца пятаки и гривенники в глубокие карманы широких порток.
Эти гроши были главным и единственным смыслом всей их жизни. И жизни их детей и внуков. И не потому, что другой жизни у них не было, а потому что другая жизнь им была не нужна.
А по воскресеньям, надев новую рубаху и чистый картуз, нарядив во всё чистое своих баб и детей, они чинно шли в церковь. Там били поклоны, замаливая грехи, истово крестились и украдкой поглядывали вокруг, ревниво замечая, что "у Кузьмича-то, цепочка золотая, новая, поди обманул кого, подлец". А у Марфы, сучки неблагодарной, юбка шелкова, не иначе, барин огулял да и подарил! У, стерва рябая!"
В обычной жизни уязвить их, задеть, устыдить или даже просто оскорбить - невозможно. Если вы попытаетесь заговорить с ними о любых идеях, не связанных с быстрой копеечной выгодой, они не станут вас слушать, вместо этого отмахнутся или рассмеются вам в лицо. Говорить с ними о совести или порядочности так же бессмысленно, как о Боге. Они не знают, что такое мораль и никогда не верили ни в какого Бога, кроме бога немедленной наживы и дармовщины.
Шестым чувством понимая крайне низкое место в социальной иерархии, на котором они находятся и догадываясь об отношении к себе со стороны окружающих, они при первой возможности цепляются за спасительный якорь:
- Мы люди русские, мы люди православные, мы люди маленькие, но свои права знаем! Нам чужого не надо, но и своего не отдадим! Попробуй, возьми нас за рупь за двадцать, русофоб проклятый!
Паразитами и нахлебниками они всегда выгодно пристраивались при любом режиме. Капитализм, социализм, нацизм, монархия или первобытная община не имеют для них ни малейшего значения. Хорошо им только там, где есть лавка на неделе и церква по выходным, где всегда можно по мелочи стырить, потеплее устроиться, ни за что никогда не отвечать и всегда иметь возможность "качать права".
При царе-батюшке - торговать на рынке, при Советах - разливать пиво, продавать пирожки, заведовать складом, пролезть на непыльную работёнку в какое угодно учреждение.
И продолжать святое дело - набивать норку. Шубами, хрусталём, мебелью, самоварами, фордами фокус и сувенирами из Египта, всем, чем придётся или, вернее, чем Бог пошлёт, проявляя при этом чудеса изворотливости и умения.
Всё остальное - до лампады!
На Руси их испон веку называли подлым народом. В СССР - мещанами, дрянью.
Помните Маяковского:
Со всех необъятных российских нив,
с первого дня советского рождения
стеклись они,
наскоро оперенья переменив,
и засели во все учреждения.
Намозолив от пятилетнего сидения зады,
крепкие, как умывальники,
живут и поныне
тише воды.
Свили уютные кабинеты и спаленки.
И вечером
та или иная мразь,
на жену.
за пианином обучающуюся, глядя,
говорит,
от самовара разморясь:
"Товарищ Надя!
К празднику прибавка -
24 тыщи.
Тариф.
Эх, заведу я себе
тихоокеанские галифища,
чтоб из штанов
выглядывать
как коралловый риф!"
А Надя:
"И мне с эмблемами платья.
Без серпа и молота не покажешься в свете!
В чем
сегодня
буду фигурять я
на балу в Реввоенсовете?!"
А это - Всеволод Вишневский и его "Оптимистическая трагедия":
Алексей:
«Повторяю как попка за другими: “Ах, не будет собственности, ах, все будет чудно”. Будет! Опять будет! Все лжем. А сами только ищем, где бы чего бы – разжиться, приволочь, отхватить. И во сне держимся за свое барахло. Моя гармонь, мои портянки, моя жена, моя вобла.
Не знания или науки, не книги или музеи, а страстное желание закрыть получше свою замочную скважину от таких же, как они сами, а потом сунуть нос в чужую, разузнать, кто с кем спит, кто о чём говорит и кто что купил по дешёвке - это всё, что когда-либо интересовало их в жизни.
В 37-м они писали анонимки, сводя счёты с теми, кому завидовали, затем заселялись в их опустевшие квартиры.
Во время войны в блокадном Ленинграде выменивали на кусок хлеба картины и бриллианты.
На Урале и в Сибири пролезали в отделы снабжения и на хлебозаводы.
Оказавшись на фронте, немедленно сдавались немцам, шли в полицаи и обслугу.
Выбирая между нацизмом и Советской властью, они не раздумывали ни минуты!
При этом ни нацизм, ни коммунизм, как идеологии, их не интересовали абсолютно, они ни черта не понимали ни в одном, ни в другом.
Но при гитлере можно было сохранить самовар, бусы, картуз и сундук с тряпьём.
А при Сталине можно было лишиться мешка муки, припрятанных на чёрный день червонцев, десятка кур или коровы-кормилицы.
Поэтому Ленин и Сталин были для них исчадиями ада, антихристами, русофобами, тиранами, душителями и кровопийцами. А фюрер - спасителем и надеждой русского народа, изнывающего под безбожной коммунистической жидовской властью.
Шли десятилетия, менялись страны и народы, сама Земля меняла свой облик, а они всё так же, как 80 лет назад, не могли заснуть от дикой животной жадности, обиды и злобы на тех, кто реквизировал у них лошадь и вручил вместо неё тяжёлое кайло для работы на благо общества, которое им было ненавистно всё вместе и все его члены по отдельности.
И, не в силах держать эту жадность, обиду и злобу в себе, они, боясь, что она умрёт вместе с ними, передали её детям и внукам.
А те сменили косоворотки, кафтаны и сапоги своих папенек на костюмчики, брючки и модные туфли, побрили неряшливые бороды и засунули платочки в нагрудные кармашки клубных пиджачков.
И не засаленный картуз, а фуражки дроздовских, колчаковских и деникинских полков гордо красуются теперь на их аватарах в интернете, претендуя на интерес, сочувствие и сострадание со стороны новых наивных лохов - потомков тех, которых десятилетиями обманывали и обводили вокруг пальца предки этих сегодняшних липовых "бойцов" давным давно разгромленных белых гвардий.
Теперь они выбриты, напомажены и причёсаны. И вполне интеллигентны. Снаружи.
Но внутри остались теми же самыми, что и их далёкие базарные предки.
Они что-то делают в жизни, где-то и кому-то прислуживают, пресмыкаются и подворовывают по привычке, крестят лбы с показным рвением, а в генетической памяти, где-то у самого сердца живут и требуют отмщения, как пепел Клааса, та самая корова и те самые два откормленных хряка, которых около века назад свели со двора русофобы и нехристи с красными звёздами на шапках.
И пишут ерёмины, аксиньи, прихожанки, лены миро, "легенды нации", максимы мировичи, их свидомые друзья и прибалтийские потомки лесных братьев, попы, ксендзы, равввины, патриоты копного права и земских соборов, диаконы и архимандиты, члены Единой России и просто члены про ненавистных большевиков, рассказывая миру о своих великих и страшных исторических обидах - отнятых на нужды Революции свечном заводике, гнилом амбаре с зерном, хромой кобыле, и десятке бутылей с самогоном или горилкой.
И о великих Андрее Власове, Степане Бандере или Викторе Суворове, которые вовремя сообразили, что случится с их добром и с ними самими, если вовремя не сообразить, куда дует ветер.
Пишут и сами знают, что врут, что не любовь к истории или справедливости, а жлобская грошовая жадность, чёрная зависть, оскорблённое чувство лавочника и десятилетиями воспитываемое шкурничество болят в их душах, как воротами прищемленные в детстве яйца, и заставляют снова и снова строчить бессмысленные и фальшивые злобные антисоветские пасквили даже против их собственной воли.
Что не "несчастная Россия" или "несчастный русский народ", не Ленин или Сталин, а давно истлевшая пара хромовых сапог, конфискованных комиссарами вместе с овчиным тулупом в начале 30-х годов прошлого века, никак не дают им покоя уже почти сто лет, как и то, что, однажды освободившись от них, как от вредного и ненужного балласта, и затолкав их всех скопом под плинтус, Россия сделала гигантский рывок вперёд, а это означает, что они на самом деле никакие не жертвы режима или политических репрессий, а обыкновенный социальный шлак, мусор, никому, кроме себя самого, ненужный.
Как же и за что же после этого прикажете им любить Ленина, Сталина и нас с вами, уважаемые?