Тут я писал о поэте Соболеве, авторе слов песни "Бухенвальдский набат", которого якобы в СССР недооценивали и притесняли, "потому что еврей" и "все завидовали его таланту" (о чем его жена настрочила обширные мемуары). С ее слов это охотно повторяется либердой, вот и в Вики полный набор...
Судя по этим мемуарам, они с женой были людьми неуживчивыми, считавшими себя "элитой" (и что все вокруг им должны) и ухитряющимися со всеми ссориться без всякой в том нужды.
Например, в свое время (еще до "набата") Соболев нанялся завхозом в воинскую часть. В первый день пришел с работы - жена спросила, что он там делал. Сказал, что выдал солдатам чистое белье, а грязное отвез в прачечную. Жена возмутилась, что он имел дело со "смердящими тряпками", и потребовала больше на ту работу не ходить. Сам Соболев, замечу, грязное белье не стирал и вряд ли даже прикасался к нему - наверняка его клали в мешки какие-нибудь...
Композитор Мурадели (автор музыки к той же песне) ужасен тем, что не звал Соболева к себе в гости (а был обязан, по мнению Соболевой), и еще в каком-то интервью назвал Соболева бывшим офицером (хотя тот на войне был сержантом).
Очень часто Соболев ходил к высокому начальству и что-то для себя просил (и его принимали, слушали). Но однажды позвонил Твардовскому (главреду "Нового мира") и попросился на прием. А когда тот спросил, о чем будет разговор, Соболев оскорбился (?!) и бросил трубку.
В другой раз он настрочил стихотворение под названием "Правда", принес в главную газету страны: "Вот вам "Правда", которую ваша "Правда" не напечает!". После такого "вступления" - конечно, не напечатают, тем более, "Правда" - вообще не литературное издание и стихи там публиковали весьма нечасто.
А вот как, по мнению вдовы, "должен был" относится к Соболеву Союз писателей:
"Уделить ему больше внимания, так как он пострадал на фронте, пригласить стать членом творческого содружества, поинтересоваться, как у него дела, не нужна ли поддержка, помощь, например в издании книжки, если рукопись уже подготовлена, узнать, каковы творческие планы, нет ли на подходе «второго набата», не надо ли поправить здоровье и т.д. И отмерять благие слова и дела не тощенькой мензурочкой, а емким ковшом. Возможностей для щедрости имелось предостаточно: в руках и «под руками» находились издательства, а Литфонд обладал весьма солидными средствами, чтобы сеять добро широчайшими жестами. При желании."
Из текста неясно, шевельнул ли Соболев хоть пальцем, чтоб стать членом Союза писателей - хоть заявление-то написал? Или все ждал, пока его туда почтительно пригласят? "Пострадавших на фронте" были миллионы, Соболев же, хоть и имел инвалидность, не был вроде слепым или безногим... И еще за "набат" их с Мурадели выдвигали на Ленинскую премию, но так ее и не дали, такие-сякие... (при этом список кандидатов печатался во всех главных газетах, т. е. никто авторства Соболева не "скрывал").
При этом жили они неплохо: в 1962-м получили на двоих "двушку" (Эдуард Лимонов писал, что харьковские работяги, среди которых он вырос, в те же примерно годы получали отдельную квартиру, если в семье было двое и более детей, а семье с одним ребенком полагалась лишь комната - на троих. Впрочем, инвалид войны мог иметь льготу...), в 77-м - "трешку" на троих (привезли из провинции ее мать)... За пластинки с "набатом" гонораров якобы не платили, а только за исполнения (на концертах, радио и т. д.), причем, по ее словам, "весьма внушительные". Было где жить и на что, не работая. Плюс периодически печатали его фельетоны и т. д.
Она там постоянно цитирует его стихи (видимо, лучшие, по ее мнению) - иногда неплохие, но чаще, на мой взгляд, слабые (хотя я не литературовед, конечно). В 70-е он якобы подумывал об эмиграции в Израиль, но тогда "внушительные гонорары" могли закончиться, так он и не уехал (писал всякую антисоветчину, но "в стол").
Вдова запомнила и через много лет подробнейше излагает мельчайшие "обиды": например, как однажды в троллейбусе кто-то сказал, что "набат" написал Евтушенко.